Курт слегка задрожал, когда Блейн облизнул его горло своим влажным и теплым, большим языком, несколько более грубым, чем у Хаммела. Никогда прежде Блейн не делал это так интенсивно, и Курт покраснел, осознав, что от этих действий между ног сладко заныло – обычно он старался это игнорировать, потому что любые попытки прикоснуться к себе каждый раз заканчивались разочарованием.

– Ладно, Блейн, достаточно… – попытался остановить его Курт, но Блейн провел носом по переду его рубашки и подтолкнул ее выше, облизывая живот Хаммела. Курт застыл, прикусив губу, потому что ему было хорошо, и он не привык, чтобы кто-то вот так прикасался к нему, или же что ласки языком Блейна заставляли что-то внутри него жарко закручиваться в узел.

– Мне просто нравится твой вкус, – ответил Блейн, извиняющимся жестом тычась носом ему в грудь, и Курт вновь стал поглаживать его по голове, надеясь, что тот не заметил, как Хаммел покраснел.

– Все в порядке, я просто удивился, – нежно сказал Курт, почесывая за ушами паппи и замечая, как его глаза закатываются от удовольствия. – Ты ведь все равно хороший мальчик, правильно?

Блейн резво закивал, возвращаясь к облизыванию живота Курта, обводя языком пупок и спускаясь ниже. Хаммел сжал его волосы в своих пальцах, а затем снова вернулся к поглаживанию, но не смог сдержать вздоха удивления, когда Блейн носом скользнул между его ног, вдыхая запах через пижамные штаны.

– Блейн! – вскрикнул Курт, чувствуя, что его лицо горит, ведь Блейн никогда не делал этого раньше, если не учитывать те несколько раз, когда он пытался понюхать Хаммела между ног в качестве знака приветствия, и Курт смеялся, отталкивая его. Глаза Блейна были черными, и парень резко и коротко вилял хвостиком, прижимаясь носом к пульсирующему местечку сквозь одежду, а затем зарычал.

– Курррррт, ты так вкусно здесь пахнешь, – пробормотал Блейн, теребя пальцами его штаны и тяжело наваливаясь сверху. Иногда это ошеломляло – знать, что Блейн гораздо больше и сильнее Курта, чтобы взять над ним верх и сделать все, что захочет, но, несмотря на это, Блейн, прежде чем что-то предпринять, взглянул на Хаммела своими широко раскрытыми и теплыми глазами, в которых читались честность и желание угодить. – Пожалуйста, могу я?..

Курт вновь покраснел, прекрасно зная, что они не должны таким заниматься, но эта сладкая невинность в глазах Блейна заставила его произнести следующее:

– Да, хорошо. Только… медленно, Блейн.

Тот либо не услышал его, или же был слишком возбужден происходящим, потому что резво потянул вниз штаны Курта и немедленно опустился носом на то же место, обнюхивая Хаммела через ткань трусов.

Курт задрожал, пытаясь поглаживать Блейна по волосам, чтобы сохранить хоть какое-то подобие контроля, но паппи лизнул перед белья Хаммела и заскулил, сильнее прижимаясь языком сквозь тонкую ткань, увлажняя ее.

– Недостаточно, – зарычал Блейн, задевая клитор Курта, и Хаммел закрыл глаза, когда тело задрожало от неизвестного удовольствия. – Хочу попробовать, – он опустился на него ртом, скользя вниз к отверстию, которое, мог поклясться Хаммел, уже было жарким и мокрым от собственного возбуждения. Курт прикусил стон, когда осознал, что и Блейн понял это, что тот мог почувствовать, унюхать, насколько влажным был Курт, и именно по этой причине не переставал здесь облизывать.

– Блейн, – нежно выдохнул Хаммел; это получилось как-то прерывисто, а все из-за сильного давления языка Блейна. Но он не останавливался, и все, что мог делать Курт – это сладко вздыхать, когда чувствовал, что горячий язычок Блейна проникал под тонкую ткань белья, проходясь по влажной коже и пробуя на вкус. Блейн зарычал, пытаясь прижаться еще ближе, лаская чувствительную и покрасневшую кожу киски Курта, и Хаммел ощутил, как живот сдавило от наслаждения, и бедра, словно по собственной воле, немного раздвинулись. Блейн энергично лизнул влажный вход.

Это неправильно, Курт знал, что неправильно – Блейн не понимал, что делает, но Хаммел не мог просто оттолкнуть его. Ему было слишком хорошо – гораздо лучше, чем когда он прикасался к себе сам, и жар, вихрем скрутивший его внутренности, поселившийся где-то в основании спины, а также язык Блейна на нем, и вовсе не оставляли в его голове ни одной разумной мысли.

– Блейн, просто… подожди, хорошо? – произнес Хаммел, широко улыбаясь, когда паппи заскулил и нетерпеливо потянул вниз резинку его трусов. Курт сам опустил руку и, стараясь не оттолкнуть Блейна, снял с себя белье, слегка поеживаясь, когда прохладный воздух в комнате коснулся его влажного местечка. Он был горячим и истекал смазкой, и лишь какая-то небольшая часть внизу была слюной Блейна. При мысли об этом Хаммел покраснел и почувствовал себя диким и необузданным, а затем опустился обратно на подушки и широко раздвинул для Блейна ноги.

Тот просто несколько секунд смотрел, не отрываясь, после чего уткнулся носом в колено Курта и тихо заскулил; Курт вновь опустил руку, успокаивающе погладив его по голове.

– Все в порядке, Блейн. Хороший мальчик.

Блейн радостно завилял хвостом, и поднял свои ярко блестящие глаза на Хаммела.

– Можно я попробую, Курт?

– Ммм, угу, – удалось выдохнуть Хаммелу, и Блейн немедленно наклонил голову, устроившись между его бедер, и обдал киску Курта жарким дыханием.

– Так приятно пахнет, – зарычал он, и затем открыл рот и принялся длинными и сильными движениями языка облизывать Хаммела, все больше разжигая огонь в животе Курта. Он приподнял бедра, чтобы оказаться еще ближе ко рту Блейна, но тот, казалось, вовсе не возражал, снова и снова прохаживаясь по пульсирующему входу своим жарким и скользким языком. Курт никогда и представить не мог, как что-то может быть таким невероятным, как Блейн старался облизывать больше, неуклюже и с жадностью, стремясь лишь попробовать.

– А-ах, Б-Блейн, хороший мальчик, – задыхаясь, пробормотал Курт, сжимая в кулаках простыни, лишь бы удержаться и не вцепиться в волосы Блейна, напугав его. – Такой хороший мальчик, да, вот так.

Блейн издал радостный и странный звук, прижимаясь лицом к разгоряченной коже Хаммела, и принялся лизать глубже, вновь и вновь прижимаясь своим длинным языком к отверстию Курта. Хаммел чувствовал, что ему невероятно жарко – он хотел большего, но ничто не могло подготовить его к тому приливу наслаждения, когда Блейн втиснул свой язычок так далеко, как только сумел, облизывая его изнутри.

Курт судорожно застонал, сокращаясь вокруг его языка, а Блейн продолжал проникать глубже. Паппи заскулил, несколько обеспокоенный тем, что Хаммел становился все уже и уже, и Курт потянулся вниз, поглаживая его за ушками – Блейн поднял голову. Хаммел попытался успокоить его своими прикосновениями.

– Эй, Блейн, все… все в порядке. Ты все делаешь прекрасно, мальчик. Хочешь продолжить?

Блейн резво кивнул, и его глаза загорелись от радости.

– Тогда вперед, Блейн, – нежно подстегнул его Хаммел, и паппи уткнулся носом ему в живот, а после открыл рот, принимаясь облизывать чуть выше, чем раньше, медленно приближаясь к его клитору. Казалось, Блейн был восхищен тем, как этот маленький тугой бугорок чувствовался под его языком, но Курт же не мог произнести ни слова, потому что ему было так хорошо, его тело подрагивало и напрягалось от удовольствия. Хаммел лишь немного толкался вперед, задыхаясь и стараясь быть все ближе, тогда как Блейн сильнее ласкал его клитор, обводя по кругу снова и снова, пока напряжение, скопившееся в Хаммеле, не взорвалось яркой вспышкой. Удовольствие наполнило каждую клеточку, и Курт застонал, а Блейн продолжал свои действия, уверенно облизывая его на протяжении оргазма.

И не прекращал. Он не стал делать это медленнее, лишь сильнее прижимаясь носом , словно теперь запах и вкус были только лучше, и Хаммел задрожал, поглаживая Блейна по голове и опуская его голову чуть ниже, ведь теперь его клитор был чересчур чувствительным.

Казалось, Блейн совсем не возражал. Он в самом деле начал облизывать сильнее, влажно чавкая языком и стараясь распробовать влажные выделения. Живот Хаммела вновь скрутило; он стал сокращаться, словно это было уже слишком, но все равно – было невыносимо хорошо, и грубый язык Блейна снова и снова возвращал удовольствие в усталое тело.

– Ммм, да, вот так, мальчик, – выдохнул Курт – теперь его голос был чуть более хриплым, и Блейн поднял голову, посмотрев на него – его глаза были невероятно большими, теплыми и доверчивыми, довольными от похвалы Хаммела. – Д-да, так хорошо, – вновь застонал Курт, пытаясь еще шире раздвинуть ноги, и на этот раз, когда язык Блейна скользнул внутрь, жарко проталкиваясь через узкие стенки, он не напугался тому, каким же узким был Хаммел. Блейн лишь прижимался сильнее, ближе, носом задевая разгоряченную, влажную кожу его киски, и старался проникнуть еще глубже, открывая Курта.

Следующий оргазм настиг Хаммела гораздо быстрее; жар внутри все разгорался и разгорался, а Блейн входил в него сильнее, пока Курт не кончил вновь, туго сокращаясь вокруг его языка, раскрывая рот в попытках глотнуть хоть немного воздуха и стараясь не сжимать так сильно голову Блейна своими коленями. Блейн зарычал, наконец, высунув язычок наружу, и, облизывая свои губы, уставился на Курта.

– Боже, Блейн, ты… – выдохнул Хаммел; его тело было покрыто сотней бисеринок пота, а бедра начали болеть от столь долгого пребывания в такой позиции. Он чувствовал себя так, словно в нем не было ни одной косточки. Курт потянулся вниз, поглаживая Блейна за ушками и широко улыбаясь, когда тот подарил ему не менее яркую улыбку и потерся о его бедро. – Ты сегодня был для меня таким хорошим мальчиком.

– У тебя такой приятный вкус, не хочу останавливаться, – пробормотал тот, вновь облизывая киску Курта – на этот раз чуть мягче. Хаммел задрожал, опять раздвигая ноги, потому что просто не мог удержаться. Он был невероятно чувствительным, но язычок Блейна был таким чудесным, и Курт ощутил, как его киска вновь стала сокращаться. Удовольствие разгорелось глубоко внутри с новой силой, словно Хаммел не хотел, чтобы Блейн останавливался.

Он поджал пальчики, захватывая между ними тонкую простыню, когда язык Блейна вновь оказался рядом с чувствительным входом, слизывая оставшиеся выделения. Он наклонил голову таким образом, что теперь его нос прижимался к распухшему клитору Курта, и тогда Хаммел застонал, зашевелив бедрами так, чтобы Блейн не прекращал своих действий.

Курт протянул руку вниз, прикасаясь пальчиками к выпирающему бугорку, и прикусил губу, ощущая, насколько горячая здесь кожа, насколько влажная. Блейн посмотрел на него.

– Ты можешь полизать меня здесь? – тихо спросил он, краснея от собственных слов, но Блейн так хотел угодить ему, что немедленно подтолкнул носом его пальцы, чтобы Курт убрал их. И, когда тот последовал его просьбе, Блейн вновь принялся ласкать его клитор своим широким языком.

Жар распространился по телу Хаммела – медленно, но уверенно, и он задвигал бедрами, подталкивая их ближе ко рту Блейна. А того вовсе не волновало, что Курт не может лежать смирно. Он улыбнулся, словно это была какая-то игра, лишь продолжая облизывать сильнее, когда киска Хаммела оказывалась ближе к его языку. Оргазм снова настиг Курта, и взорвавшийся пузырек удовольствия заставил его задрожать, выгибаясь на постели, но в этот раз он не был таким сильным, не утомил его, как последний. На самом деле, Хаммелу больше понравился этот небольшой оргазм, и парень лениво вытянулся на подушках, позволяя Блейну продолжать облизывать, который, казалось, все больше приходил в восхищение от постоянно выделяющейся из киски Курта жидкости.

В конечном итоге, Хаммел перестал говорить что-то другое, кроме «хороший мальчик, да», поглаживая Блейна за ушами. Он старался постанывать тише, но после очередного слабого оргазма Курт почувствовал себя невероятно сонным и уставшим. Горло болело, а голос был невероятно хриплым, когда ему удалось сказать:

– Ладно, Блейн, ты… хватит, солнышко.

Тот, казалось, не был слишком огорчен внезапной остановкой, хотя напоследок лизнул несколько раз, отчего Курт снова задрожал и содрогнулся, сжимая бедра, потому что его киска распухла и была чересчур чувствительной, жарко сокращаясь даже после того, как Хаммел сомкнул ноги. Он мог только представить, как она выглядит снизу, и эти мысли заставили его сжать ноги еще сильнее.

Блейн заскулил, прижимаясь ближе к Курту и облизывая свои губы с громкими, радостными звуками, от которых Хаммел жутко покраснел. Он запустил пальцы в волосы Блейна, позволяя тому устроиться под боком. Казалось, все конечности Курта отекли и стали неподъемными, но все же Хаммелу удалось накинуть на них сверху одеяло, прошептав:

– Спасибо тебе, что сегодня был для меня таким хорошим, Блейн.

Тот лизнул Курта в щечку, и Хаммел сморщился, довольно растягивая губы в улыбке, после чего немедленно заснул.

– Ммм, хороший мальчик, – выдохнул еще грубым ото сна голосом Хаммел, протянул руку, и, почувствовав знакомые кудряшки, немедленно начал осознавать происходящее. Курт, наконец, открыл глаза, хоть ему больше и хотелось притвориться, будто он до сих пор спит, и наслаждаться всевозрастающим жаром до тех пор, пока кончит.

– Блейн? – спросил Хаммел, как только пришел в чувства, и попытался сесть. – Блейн, что…

– Все еще влажный, – это было единственным, что ответил Блейн, продолжая придерживать его ноги в открытом положении и ласкать языком, проходясь от сочащегося смазкой отверстия до самой вершинки клитора. Курт задрожал, откидываясь обратно на локти, и его лицо залилось краской от собственных мыслей.

– Как долго? – задал вопрос Хаммел, потому что он еще спал, когда Блейн начал, милостивый Боже. Осознание этого вновь пустило дрожь по его телу, и Курт внезапно понял, как же близко он к тому, чтобы кончить. Он помнил, что ложился спать прошлой ночью, все еще будучи чувствительным и распухшим, но сейчас язык Блейна казался успокаивающим и чувствовался невероятно хорошо, поэтому Курт не мог остановиться и перестать подаваться бедрами навстречу его рту, даже если бы сильно захотел.

Блейн лишь зарычал в ответ, прижимаясь еще ближе и проникая языком внутрь, отчего живот Хаммела скрутило от удовольствия. Он откинул голову, издавая непонятные низкие звуки, и Блейн, казалось, заметил перемены, потому что вернулся к его клитору, облизывая и обводя по кругу. Язык Блейна все еще был грубоватым и несколько неуклюжим, но преисполненным желанием угодить, доставить удовольствие, и это делало все лишь в сотни раз лучше – Курт опять запустил руку в его волосы, чувствуя приближение оргазма.

Он был медленным, наступая постепенно и взрываясь наслаждением в каждой клеточке, оставляя Хаммела беззвучно хватающим воздух ртом и дрожащим с головы до ног. Курт поджимал пальчики ног, захватывая между ними тонкие простыни и перебирая волосы на голове Блейна. Так продолжалось до тех пор, пока Хаммел не засмеялся от сверхчувствительности, ведь Блейн все продолжал облизывать его, собирая на язык всю влажность, но вскоре отстранился.

– Прости, – пробормотал он, извиняющимся движением тычась в ладонь Курта, и Хаммел немедленно завел руку за голову парня и почесал за ушком – так, как больше всего нравилось Блейну.

– Все в порядке, солнышко. Ты ведь занимался этим некоторое время до того, как я проснулся?

– Иди сюда, – произнес он нежным голосом, широко распахнув глаза, но судя по тому, как Блейн вилял хвостом, Хаммел уверился: он что-то задумал. И все же Курт сделал шаг вперед и громко вскрикнул, когда Блейн немедленно опрокинул его рядом с собой на кровать.

– Блейн, – рассмеялся он, переворачиваясь на другую сторону и пытаясь забыть, как приятно было ощутить теплую и влажную кожу любимца напротив своей груди, но Блейн обнял его и, совершив несколько неловких движений, перевернул так, что Хаммел оказался прижатым к кровати. – Блейн, ну же, ты должен…

– Курт, – зарычал тот, и в этот раз в его голосе было что-то иное, менее игривое и более отчаянное, правда, слегка смущенное. Хаммел замер на месте, когда Блейн уткнулся носом в его шею, громко поскуливая и слегка грубо, но медленно двигая бедрами.

– Хэй, что это… – начал свой вопрос Курт, но затем почувствовал что-то горячее и тяжелое напротив своего живота. В горле мгновенно пересохло.

Блейн был возбужден. Хаммел не мог припомнить случая, когда реально видел любимца в таком состоянии, уж не говоря о том, чтобы в такой близости, но сейчас Курт застрял между тяжелым телом Блейна, который терся об него бедрами все быстрее и быстрее.

К тому, чтобы самому начать двигаться, Хаммела побудило то, как Блейн открыл рот и принялся облизывать его шею. Курт обхватил паппи за талию (за очень обнаженную талию) и попытался удержать на месте. Он и сам был удивлен, когда произнес неспокойным и низким голосом:

– Блейн, солнышко, подожди.

Тот заскулил, приподнимая голову и принимаясь тереться лицом об его подбородок, и нахмурился:

– Курт?

– Шшш, все хорошо, иди сюда, – произнес Хаммел, потянув на себя Блейна, и тот вновь заскулил, уткнулся в его шею и попытался опять потереться о Курта, влажно скользя своим членом по животу Курта.

Боже, он такой большой, и Хаммел отлично чувствовал это. Несмотря на то, что вместе с тем Курт ощутил легкий укол стыда, он еще и покраснел, заметив, что и сам немедленно повлажнел внизу живота, и зудящая боль между ног усилилась. Хаммел резко выдохнул и потянулся к шее любимца, с силой поглаживая его по шее, чего, в конечном итоге, оказалось достаточно, чтобы Блейн перестал раскачиваться и осторожно лег рядом.

– Вот так, это мой хороший мальчик, – прошептал Курт ему в волосы, прислушиваясь к дыханию паппи и потихоньку успокаиваясь, стараясь сфокусироваться на этом, вместо разгорающегося жара между ног.

Курт разочарованно вздохнул, запуская руку под тонкую ткань трусов (спать в пижаме все равно было слишком жарко, тем более, когда с ним был такой горячий сосед) и крепко зажмурился, понимая, что уже влажный. Он прижал пальчики к клитору и тут же выгнулся от наслаждения, чувствуя разливающееся в животе тепло, и громко застонал прежде, чем додумался приглушить звуки.

– Курт? – позвал Блейн, возвращаясь к кровати, и Хаммел быстро вытащил руку обратно, ощущая, как румянец смущения залил лицо.

– Я в порядке, – пробормотал он, пытаясь сесть, но Блейн уже вскарабкался наверх, наклонив голову в сторону Хаммела.

– Ты… – паппи остановился, и его ноздри расширились, а Курту больше всего захотелось перевернуться и от стыда зарыться с головой в подушку, потому что Блейн обнюхивал его. – Ты опять издавал те чудесные звуки, – он наклонился ближе, совершенно не задумываясь о личном пространстве, а затем потерся носом о живот Хаммела, широко улыбаясь, когда парень погладил его по голове. – Могу я попробовать?

Под пристальным, но таким милым взглядом Блейна Курт покраснел, но зудящая боль между ног победила, поэтому он медленно выдохнул и произнес:

– Да, вперед, малыш.

Блейн широко и ярко улыбнулся и тут же стянул с Хаммела белье, словно не мог дождаться момента, когда же вновь увидит киску Курта. Хаммел рассмеялся, отбрасывая бесполезную ткань в сторону, и позволил паппи раздвинуть ему ноги. Очередной вдох тут же застрял где-то в горле, когда Блейн носом провел невидимую дорожку по всему его животу прямо до клитора, шумно и жарко вдыхая запах кожи Курта.

– Ты… ты мне снился, – сказал он, робко утыкаясь лицом во внутреннюю сторону бедра, и у Хаммела в груди что-то туго сжалось.

– Да?

Блейн не ответил – он повернул голову, приоткрыл рот и короткими, но уверенными прикосновениями стал облизывать клитор Курта, отчего парень резко выдохнул.

– Ладно, хорошо, ты победил, – пробормотал Хаммел, опуская руку и запуская пальцы в волосы паппи, в то время как тот опустился ниже, в этот раз накрывая влажным и горячим языком всю киску Курта.

Хаммел выгнулся навстречу его рту, пытаясь вести себя тише, но благодарно вздыхая каждый раз, когда жар все сильнее разгорался внутри него с каждым движением Блейна. Тот провел языком еще ниже, слизывая влажность с чувствительного отверстия, и Курт почувствовал, как сокращается под ним, двигается и подставляется – все это продолжалось до тех пор, пока Блейн понял намек и протолкнул язык внутрь. Он старался облизывать так глубоко, как только может, сильно прижимаясь носом к местечку рядом с клитором Хаммела, и наслаждение, пронзившее все его тело, заставило Курта еще шире развести ноги.

– Такой хороший мальчик, – простонал он, поглаживая паппи по волосам и вовсе сдерживаясь, чтобы не оседлать его язык, который увлеченно двигался внутри него, все больше стараясь распробовать и с каждым разом становясь все увереннее, понимая, что именно нравится Хаммелу, как облизнуть так, чтобы быстрее привести его к оргазму. – Хороший, Блейн, малыш… – Курт прикусил готовый вот-вот вырваться из груди рык, отвлекая себя тем, что восхищался видом паппи между его ног, проникающего глубже и работающего языком внутри него, издающего восхитительно пошлые звуки из-за того, какой же влажный Хаммел.

Курт покраснел, но был слишком близко, чтобы позволить смущению остановить его, а после попытался направить голову Блейна выше, ближе к клитору.

– Вот так, просто… – он прервался, когда паппи зарычал, но подчинился, обводя по кругу распухший клитор. Хаммел прикусил губу, лишь бы громко не закричать, и тут же кончил, выгибаясь навстречу языку Блейна и сильно подрагивая, когда тот не останавливаясь продолжал свои действия, замедлившись только тогда, когда Курт стал чересчур чувствительным.

Хаммел учащенно дышал, его бедра дрожали, а киска сокращалась от пережитого наслаждения, но все же парень заметил, что Блейн прячет лицо в его ногах, слегка потираясь о матрас.

– Блейн? – спросил он грубым и резким голосом, и паппи просто заскулил ему в бедро, сильнее задвигав тазом. Сложно было ошибиться в том, что же именно он делает, поэтому Курт тут же скользнул вниз и потянул Блейна на себя. Вскоре паппи оказался лежащим сверху, своим возбужденным членом, все еще скрытым под шортами, упираясь ему в бедро.

– Хэй, Блейн, все хорошо, – мягко произнес он, крепко обнимая его, пока Блейн не успокоился; паппи лишь утыкался носом ему в шею, издавая отчаянные и озадаченные звуки. – Такое… такое часто происходит?

Блейн покачал головой и посмотрел на него своими темными и широко распахнутыми глазами, отчего Курт снова задрожал.

– Только рядом с тобой. То, как ты пахнешь, и… – паппи вновь опустил голову, пряча лицо, и Хаммел успокаивающе погладил его по волосам.

– И что, Блейн?

– Когда ты снишься мне. Как я облизываю тебя и… нахожусь внутри, как ты извиваешься подо мной. Так хорошо, мне всегда хочется большего, – низким голосом, чуть ли не шепча, закончил он.

Курт почувствовал, как покраснел, а в животе что-то приятно сжалось.

– Правда?

Блейн кивнул, облизывая губы.

– Могу я обнять тебя? Я буду хорошим, обещаю.

– Хэй, ты всегда хороший для меня, Блейн, – произнес Хаммел, крепче прижимая к себе паппи и поглаживая его по задней стороне шеи. – Мой милый мальчик, – Курт старался игнорировать вновь возникшую пульсацию между ног – эта боль казалась просто ненасытной – и вновь заговорил: – Ты все еще хочешь спать со мной сегодня?

Лицо Блейна посветлело, и он лизнул подбородок Хаммела в качестве ответа, заставляя парня рассмеяться. Пока Берт не позвал Блейна вниз, Курт поглаживал его по спине, а после дал добро, наблюдая, как паппи скатывается с кровати, чтобы побыстрее оказаться на первом этаже.

После того, как комната опустела, Курт намеренно плотно закрыл дверь, а затем вновь сел на постель и запустил руку между ног, ощущая, каким распухшим и влажным он все еще оставался. Хаммел прикоснулся к клитору и блаженно зажмурился, задрожав от небольшой волны возбуждения и от того, как неясный зуд внутри становился все сильнее, когда он неглубоко вошел в себя двумя пальцами, представляя на этом месте Блейна. Раньше Курт пробовал только так и с языком паппи внутри, и сама лишь мысль о том, как там окажется что-то длинное и твердое, вновь и вновь заполняя его, заставила его киску возбужденно сократиться. Хаммел разочарованно застонал, когда пришлось вытащить пальцы и положить ладонь на живот.

Блейн пристально наблюдал за тем, как Хаммел раздевается, бесстыдно смотря, как тот снимает свою рубашку, расстегивает штаны и стягивает их вниз вместе с бельем. Паппи выскользнул из своей собственной одежды еще раньше, чем Курт успел попросить его, и Хаммел покраснел, оглядывая обнаженного Блейна, его напрягающиеся мышцы и полувозбужденный член, подрагивающий напротив живота.

– Можно? – спросил он, и Курт кивнул, ложась обратно на спину и громко вскрикивая, когда Блейн тут же устремился вниз, утыкаясь ртом в его киску, облизывая ее. Он делал это длинными и сильными мазками языка, отчего Хаммел становился еще мокрее, ведь с утра он был все еще чувствительным, а Блейн на этот раз действовал чуть грубее.

– Какой хороший мальчик, – простонал Курт, откидывая голову назад и запуская пальцы в волосы паппи, перебирая упругие кудряшки, в то время как сам Блейн жадно облизывал его. Он широко обводил языком покрасневшую кожу, спускаясь ниже к отверстию и стараясь забраться внутрь.

Курт приподнялся на кровати, чтобы оказаться к его лицу чуть ближе, выгибаясь от влажных и горячих прикосновений и стараясь не сжаться вокруг языка Блейна, протолкнувшегося внутрь.

Паппи зарычал, словно не мог насытиться Куртом, хотя тот буквально истекал – его бедра уже напряглись, а живот скрутило.

– Давай же, малыш, вот так, – выдохнул Хаммел, поглаживая Блейна за ушками и уверенно удерживая его лицо напротив своей киски. Паппи, радостно поскуливая, обратил свое внимание на клитор Курта, обводя по кругу снова и снова, пока все тело Хаммела не напряглось. Вскоре наслаждение буквально выстрелило внутри него, опасный жар наполнил вены, отчего Курт откинулся на кровать, пытаясь глотнуть хоть немного воздуха.

Блейн не переставал ласкать его, постанывая, и Хаммелу, ставшему чересчур чувствительным, пришлось потянуть за волосы, чтобы отвлечь внимание паппи.

– Поднимись сюда, солнышко, – хрипло произнес Курт, и Блейн подчинился, направляясь вверх и язычком поглаживая шею, а также слегка задевая твердые, розоватые соски. Хаммел задрожал, чувствуя какое-то напряжение внизу спины, и решил, что оставит это ощущение на потом.

Он протянул руку, взяв ладонь Блейна, и поднес ее к своему лицу, ободряюще улыбаясь посмотревшему на него паппи.

– Ты можешь сделать мне большое одолжение, Блейн? – спросил Курт, и тот немедленно кивнул, осторожно наблюдая, как Хаммел поглаживает его руку. – Знаешь… – он остановился и резко выдохнул, прекрасно понимая, как же сильно краснеет, но продолжил: – …знаешь, когда ты облизывал меня там, внизу? Можешь использовать свои пальчики вот… вот так же?

Курт закрыл глаза и втянул два пальца Блейна себе в рот, улыбаясь, когда тот слегка рассмеялся, но вскоре выражение его лица изменилось на какое-то более напряженное, особенно когда Хаммел принялся посасывать, скользя между ними языком. Он откинулся назад, а Блейн с любопытством посмотрел на свою руку, а потом перевел взгляд на Курта.

– Вот так, – подсказал он, направляя пальцы вниз между своих ног, чувствуя легкое влажное скольжение по всей киске, а после и около чувствительного отверстия. – Внутрь, только будь нежным.

Как только Блейн понял, чего же от него хочет Курт, он тут же протолкнул два пальца между упругих, сокращающихся стенок, надавливая до тех пор, пока не оказался там полностью. Паппи с восхищением уставился на свою руку, а Хаммел почувствовал зудящую потребность во всем теле, пытаясь расслабиться вокруг его толстых пальцев вместо того, чтобы еще крепче сжаться, как хотел бы.

Это было так волнующе, когда кто-то делал подобное вместо него самого. Блейн не совсем понимал, как удерживать ритм, но зато проникал медленными, глубокими движениями, иногда подгибая пальцы и заставляя Курта громко стонать, еще шире раздвигая ноги. Хаммел знал, что ему потребуется больше, если он хочет полностью принять в себя паппи (Курт понимал, что все еще краснеет всем телом, и мысли о том, что он застрянет на узле Блейна вовсе не помогали справиться с этим), но даже двух уже казалось много, которые растягивали его куда больше, чем это когда-либо удавалось Хаммелу.

– Ты можешь добавить еще один, – сказал Курт, и Блейн кивнул, проделав сказанное. Он предусмотрительно провел третьим пальцем по влажной киске Хаммела, немного смазывая его, а затем проскользнул внутрь, продолжая подготавливать его. Курт стал чувствовать нарастающую боль где-то глубоко внутри – жаркую и тягучую, – и все еще не был уверен, сможет ли кончить вот так, но, казалось, чтобы довести его до оргазма, больше уже и не понадобится.

После четырех пальцев Хаммел осознал, что Блейн стал слабо тереться бедрами о его ногу, издавая мягкие, жадные звуки, и доказательство того, что его партнер возбужден так же сильно, сподвигло Курта на следующие слова:

– Теперь ты можешь вытащить их, солнышко.

Блейн подчинился и тут же стал облизывать их, стараясь очередной раз распробовать, а Курт глубоко вздохнул и, игнорируя пульсирующий зуд между ног, перевернулся и встал на четвереньки. Он тут же оглянулся и увидел, что Блейн стоит на коленях рядом, и его большой и покрасневший член упрямо упирается в живот. При этой мысли киска Курта сжалась, а сам Хаммел, дождавшись, пока Блейн посмотрит на его лицо, а не между ног, произнес:

– Ты будешь для меня хорошим мальчиком, Блейн?

Тот беспомощно переводил взгляд от отчаянно сокращающейся киски Хаммела к его глазам, а мышцы на руках и животе паппи также сильно напрягались, словно он очень хочет сдвинуться.

– К-Курт?

Хаммел еще раз глубоко вдохнул и, доверившись инстинктам Блейна, шире развел ноги, предлагая себя.

– Давай же, Блейн. Я тоже хочу тебя, малыш, все хорошо.

Еще через пару секунд что-то внутри паппи, казалось, взорвалось, и он тут же бросился вперед, наваливаясь на спину Хаммела и крепко прижимая его к себе, обнимая за грудь, чтобы удержать на месте.

– Да, дааа, вот так, – мягко проворковал Курт, подбадривая паппи, а затем почувствовал, как Блейн стал тереться бедрами о его задницу, раз за разом проводя возбужденным членом по влажной киске.

Как бы не сексуально было чувствовать слабые действия паппи позади него, пытающегося найти облегчение для своего члена, Хаммел совершенно не был готов к такому вниманию к своему анальному отверстию. Поэтому Курт потянулся назад и обхватил член Блейна своими пальцами, отстраненно задумываясь над тем, какой же он толстый и горячий, а затем направил его к своей киске.

– Д-да, ах-х, хороший мальчик, – выдохнул Хаммел, чувствуя головку члена прямо напротив сокращающейся дырочки, и вскоре, наконец, паппи стал проталкиваться внутрь, медленно, очень медленно. Курт ощущал, как напряжен Блейн позади него, стараясь сдерживаться. Однако Хаммел вовсе не возражал, потому что он был очень большим – гораздо больше, чем представлял себе Курт, и даже сейчас парень ощущал легкое жжение в этом месте.

Как только Блейн полностью оказался внутри, он уткнулся носом в спину Хаммела и немного двинул бедрами – жжение стало спадать, уступая месту чему-то более значительному, и глубокий, саднящий жар внутри скрутился в огромный шар в животе Курта.

– Курт, я… я не могу…

– Шшш, все хорошо, Блейн. Ты мой чудесный мальчик, д-да, – застонал Хаммел, едва подбирая успокаивающие слова в такой момент, когда его киска была невероятно заполненной, а сам Курт чувствовал как Блейн пульсирует внутри него.

А затем паппи, поддаваясь инстинктам, отодвинулся немного назад и вновь толкнулся вперед, наполняя Хаммела одним быстрым движением. Курт перестал дышать, цепляясь за влажные простыни.

И больше Блейн не останавливался.

Все, что мог делать Хаммел – это шире раздвигать ноги и держать попку высоко приподнятой, чтобы паппи продолжал входить в него раз за разом неритмичными и неидеальными движениями – но так было даже лучше. Блейн не пытался удовлетворить Хаммела и не позволял собственной робости взять над ним верх – он просто брал, подчиняясь инстинктам и погружая член в киску Курта так быстро и глубоко, как только мог, и сама мысль о том, что Блейн просто использует его вот так, сводила Хаммела с ума.

Он слышал, как паппи позади него учащенно дышал, слышал эти отчаянные, разочарованные и слабые звуки, когда бедра Блейна стали уставать, но сам паппи не хотел останавливаться, поглощенный влажным жаром и узостью Курта. Его киска уже нетерпеливо пульсировала, разжигая сладкую боль внутри с каждым новым толчком, как вдруг что-то круглое и широкое стало касаться его отверстия – и Хаммел с облегчением вздохнул, предвкушая дальнейшую часть, о которой не раз мечтал.

– Мой, мой, – зарычал Блейн, и у Курта перехватило дыхание.

– Твой, Блейн, я весь твой.

И это было правдой; он брал все, что предлагал ему паппи, и это разжигало тысячи огней наслаждения внутри с каждым разом, когда Хаммел чувствовал прикосновение узла к его уже растянутой дырочке.

Теперь Блейн пытался проникнуть еще глубже, двигая бедрами в неустойчивом и бешеном темпе, и Курт вцепился пальцами в простыни, стараясь расслабиться как можно сильнее, отчаянно постанывая, когда паппи с силой обхватил его за талию и стал буквально насаживать на себя Хаммела, губами лаская заднюю часть шеи.

– Давай же, малыш, вот так, – заскулил Курт и протянул руку назад, обхватывая свою задницу, стараясь расширить еще больше; он ощущал своими чувствительными стенками, как Блейн сталкивается с ним своим узлом, пытаясь раскрыть до невозможности широко.

Паппи был настроен решительно, и после нескольких быстрых и сильных толчков проскользнул внутрь полностью – его распухший узел растянул Курта до такой степени, что смог оказаться внутри.

Хаммел закричал от наслаждения и такого давления, от того, как паппи наполнял его полностью. Бедра Блейна, наконец, замедлились, и он надавил сильнее, убеждаясь, что узел так и останется внутри, и кончил.

Не имело значения, сколько раз Курт представлял себе этот момент – ничто не могло сравниться с тем, что он по-настоящему был прижат крепким мужским телом Блейна, застряв на нем, ощущая, как его член раздувается еще шире, а зубы нежно впиваются в его плечи, хоть Хаммел и не мог почувствовать себя больше подчиненным Блейну.

Он с точностью мог назвать момент, когда паппи стал кончать, потому что давление, создаваемое распухшим узлом, стало меньше, заменяясь ощущением того, что Блейн изливается в него, медленно наполняя своей спермой.

– Мой, – нежно произнес Блейн. Теперь он звучал менее ожесточенно и более радостно, даже чуть-чуть робко, отчего Курт улыбнулся.

– Да, Блейн. Весь твой.

В животе Хаммела что-то скрутилось от этой фразы, и реальность, наконец, настигла его. Он только что занялся сексом со своим домашним любимцем. И как бы сильно Курт не краснел от стыда, возбуждение от того, что он вот так вот застрял под Блейном, удерживается на месте его узлом, разжигалось лишь сильнее.

Хаммел потянулся вниз, медленными круговыми движениями лаская клитор, и глухо застонал в подушку от того, что был на краю оргазма все это время, но все же слишком зациклился на узле Блейна, чтобы осознать это раньше. Паппи нежно уткнулся ему в шею, тихо поскуливая.

– Блейн, малыш, я должен… – Курт не успел закончить – все, что ему было нужно, это резкое прикосновение к клитору и ощущение зубов паппи на своей коже, и Хаммел кончил, беспомощно сжимаясь на члене Блейна.

Тот громко зарычал и принялся облизывать плечо Курта, как бы извиняясь за содеянное, но парень расслабился после оргазма, все еще немного подрагивая, а затем сдавленно рассмеялся, почувствовав, как съеживается внутри него Блейн, и как его сперма все еще наполняет Хаммела. Он был восхищен тем, что она не стекает по его бедрам, не капает на простыни, ведь они провели в таком положении очень долгое время.

Внезапно Курт почувствовал себя ужасно сонным, невероятно ленивым, хотя каждое движение паппи вновь разжигало крошечные огоньки удовольствия в его теле. Хаммел развернулся на свою сторону, и Блейн лишь последовал за ним, обнимая его сзади и медленно и успокаивающе облизывая его шею и плечи.

Дыхание Блейна прерывалось с каждым вздохом, или же он утыкался лицом в его спину и тихо скулил, и Курт в конечном итоге спросил:

– Ты хорошо себя чувствуешь, Блейн?

– Да, – немедленно ответил он счастливым и дрожащим голосом, и Хаммел улыбнулся. –Ты тоже хорошо?

– Ммм, я чувствую себя просто чудесно, мой милый мальчик, – прошептал он, осторожно двигая своими бедрами вместе с Блейном, несмотря на то, что был еще невероятно чувствительным, чтобы кончить еще раз.

Потребовалось еще какое-то время, а также ласковые поглаживания и подбадривания Курта, чтобы узел Блейна стал уменьшаться в размерах и выскользнул из него. Они оба застонали, когда из-за этого чувствительная дырочка Хаммела все же немного расширилась, но внезапная пустота казалась Курту еще более странной. Он чувствовал, как сжимается вокруг воздуха, ощущал вытекающую из себя сперму и точно не мог сказать, где же Блейн нашел силы, чтобы опуститься вниз, устроиться между его ног и, придерживая их раскрытыми, начать облизывать.

– Блейн, это… – Хаммел оборвался на полуслове, когда паппи стал своим широким и нежным языком собирать собственную сперму, аккуратно обводя по кругу чувствительную кожу. – Ох, – Курт перевернулся на спину и раздвинул ноги, опустил одну руку вниз и стал поглаживать Блейна по волосам, приговаривая: – Всегда такой хороший мальчик для меня, солнышко.

Паппи, издавая счастливые рычащие звуки, продолжал вылизывать его, пока не собрал практически всю вытекающую сперму. А Курт, радостно постанывая, выгибался так, чтобы Блейн мог прикасаться и к клитору. На этот раз потребовалось совсем немного времени, чтобы Хаммел кончил еще раз, и обжигающее тепло последнего оргазма превратило его в подрагивающее и абсолютно не в состоянии двигаться существо.

– Иди ко мне, – прошептал он, и Блейн с радостью устроился сверху. – Ты в порядке? – спросил Курт, запуская пальцы в кудряшки паппи, и Блейн лишь рассмеялся в ответ на вопрос, а затем лизнул его, прямо под подбородком, радостно виляя хвостом.

– Хорошо, – улыбнувшись, произнес Хаммел, мысленно благодаря себя за то, что проверил в самом начале дверь. Ведь сейчас он был уверен, что немедленно уснут. – Буду считать это положительным ответом.

– Мой, – сонно пробормотал Блейн, устраиваясь щекой на груди Курта, который даже не был против чувствовать на себе его тяжелое тело.

– Мой хороший мальчик, – прошептал он, сжимая в кулачке его волосы, а другой обнимая за спину.

– Ох, – паппи надулся, слегка запуская нос под шорты Хаммелу, и Курт ощутил, как в животе что-то туго сжалось, ведь Блейн обнюхивал его, все дальше проникая под тонкую ткань. – А зачем нам ждать?

– Блейн… – тихо застонал Хаммел, но Блейн уже приподнялся на коленях и, переместив руки на пояс штанов, запустил под него пальцы.

– Я чувствую твой запах, – улыбаясь, прошептал паппи, радостно вильнув хвостом, и Курт по инерции опустил руку, поглаживая его мягкие ушки.

– Сюда любой может войти, солнышко. Нам нужно подождать, пока мы окажемся в моей комнате…

– Я постараюсь побыстрее, – прервал его Блейн, облизывая губы, и Хаммел поднял бедра раньше, чем осознал, что же делает, позволяя паппи снять с себя штаны и белье. Блейн потянул на себя Курта, пока его обнаженная задница не оказалась на самом краю дивана, а прохладный воздух коснулся разгоряченной кожи.

Внутри Курта всегда происходило что-то невероятное, когда он позволял Блейну брать контроль – вот как сейчас, когда паппи делал все по своему желанию. Он потерся носом между ног Хаммела.

– Ты уже такой влажный, – прошептал Блейн, очередной раз радостно вильнув хвостиком, и Курт тяжело сглотнул, погладив его по волосам, после чего паппи начал медленными и широкими движениями облизывать внутреннюю сторону бедер Хаммела, намеренно его поддразнивая и прекрасно зная, насколько парень чувствителен в этих местечках.

Хаммел проглотил слова, которые хотел до этого произнести – он был таким влажным лишь потому, что Блейн извивался на его коленях около получаса – и просто произнес:

– Нам следует поторопиться, помнишь?

– Ммм, – уже полностью отвлекшись, неразборчиво протянул Блейн. Он задел кончиком носа клитор Курта, когда наклонился, чтобы настойчиво лизнуть влажную дырочку, пробуя ее на вкус. От неожиданного давления Хаммел застонал – то, насколько небрежными и неидеальными были эти движения, делало все только в сотни раз лучше.

Курт ощутил, как шире раздвигает ноги, предоставляя Блейну возможность усесться между ними поудобнее и начать ласкать его увереннее и сильнее. Нос паппи все время упирался совсем рядом с клитором Курта, и тот прерывисто задышал, слегка толкаясь вперед и пытаясь подстроиться под ритм языка Блейна.

– Да, так хорошо, солнышко, – прошептал он, и Блейн еще сильнее завилял хвостом от такой похвалы, пододвигаясь ближе – теперь ему удавалось проскальзывать языком внутрь Курта. – Да, Блейн, да, да, вот так, ммм, хороший мальчик.

Паппи лишь в пол-уха слушал его, больше сосредотачиваясь на том, чтобы очередной раз распробовать Курта. То, как его язык проникал внутрь, заставляло в животе Хаммела что-то туго сжиматься, наполняя удовольствием, а его киска отчаянно пульсировала под таким ненасытным ртом. Целеустремленность Блейна только добавляла наслаждения, и Курту было невыносимо приятно знать, что тот полагается лишь на свои инстинкты и любопытство.

Он выгибался навстречу умелому язычку, пока Блейн, наконец, не коснулся чувствительного клитора – тогда Хаммел выдохнул благодарный стон и запустил пальцы в волосы паппи.

– Да, вот так, солнышко. Продолжай ласкать здесь… ох черт, да, Блейн, – беззвучно выкрикнул Курт, и Блейн сосредоточился на том, чтобы сильнее ласкать его клитор, влажно облизывая самый кончик, отчего Хаммел сокращался все сильнее и сильнее. Он чувствовал, как становится еще более влажным под ненасытным ротиком Блейна, и что его киска поддавалась натиску языка, раскрываясь чуть шире.

– Курт, – зарычал паппи, обхватывая Хаммела за бедра и притягивая ближе. Курт приподнял попку и вот уже было хотел запустить пальцы в волосы Блейна, как вдруг услышал шаги на кухне и тихо вскрикнул. Курт в панике схватил одеяло, лежащее неподалеку, и накрыл Блейна с головой.

Тот на секунду замер в своем укрытии, а после принялся жалобно скулить, так и держа рот открытым на киске Хаммела.

–Тсс, – шикнул на него Курт, успокаивающе почесывая за ушком и одновременно вслушиваясь в то, что происходило в соседней комнате, хоть и неровное биение его сердце, казалось, заглушало остальное. – Отец?

– Я ищу щетку для гриля, – выкрикнул в ответ Берт, и Курт чуть не застонал, когда Блейн снова стал облизывать его, проделывая весь путь от кончика клитора до узкой дырочки. Хаммел ощутил, как поджимаются пальчики на ногах, и прочистил горло, прежде чем сказать:

– В нижнем ящике.

За этим последовал неясный шорох, и раздалось бодрое:

– Да, нашел. Спасибо, сынок! Ты все еще хочешь свой вегетарианский бургер?

– Ммм, – ответил Курт, крепко зажмуриваясь на секундочку, когда все это стало почти совсем невыносимо, когда жар в его теле накалился до опасных пределов. Боже, Блейн за это заплатит.

Им показалось, что Берт собрался вновь выйти во двор, и Блейн осторожно прикусил нежную кожу на внутренней стороне бедра. Тогда Хаммел выкрикнул:

– И Блейн хочет сыра на свой бургер!

– Да, хорошо, понял, – отозвался Берт. Курт вздохнул с облегчением, услышав, что отец покинул дом, захлопнув за собой двери. Он опустил взгляд и заметил, что одеяло немного шевелится как раз в том месте, где находился хвост паппи – вероятнее всего, это было проявление радости от упоминания еды – и Хаммел откинул покрывало, немедленно ощутив поток прохладного воздуха в том месте, которое так и оставалось приветственно открытым для Блейна.

– Мы должны поторопиться, малыш, – напомнил ему Курт, поглаживая за ушком, и Блейн тут же глубоко вдохнул запах парня, а после принялся жадно облизывать истекающее местечко.

Хаммел уткнулся лицом в собственную руку, когда Блейн проник языком глубже, а после, когда паппи вышел из него и стал ласкать клитор, крепко сжал ноги.

– Да, мой хороший мальчик, Блейн, – застонал он. С приближением к оргазму его голос становился все тоньше, и Хаммел изо всех сил старался приспособиться к движениям Блейна, учитывая, что теперь его задница полностью свисала с края дивана, а бедра нестерпимо ныли от того, что долго были раздвинуты.

Курт знал, что уже совсем близко, он чувствовал, как собственная смазка стекает вниз по ногам, отчего Блейн только отчаяннее вылизывал все, стараясь заполучить себе как можно больше. Его тело выгнулось навстречу наслаждению, все мышцы напряглись, и Хаммел вскрикнул:

– Ох, ммм, Блейн…

Паппи крепче обхватил его попку своими пальцами, притягивая ближе, и хватило еще пары движений языка, чтобы что-то внутри с силой взорвалось, и Курт кончил. Жар изнутри покалывал кожу, пока Хаммел пытался прийти в себя. Он прикусил губу, стараясь воздержаться от излишнего шума, тяжело дыша и краснея, как вдруг услышал влажные чавкающие звуки, издаваемые непрестанно ласкающим его Блейном. Курт уже становился более чувствительным, его киска распухла и немного болела, но Блейн решительно был настроен полностью вылизать его.

– Хорошо, да, уже слишком, – через пару минут пробормотал Хаммел и потянул паппи за волосы, пока, наконец, тот не оторвался от своего занятия, жадно облизывая губы. Курт еще сильнее покраснел, игнорируя то, как Блейн поскуливал и едва терся о его бедра. Он тут же натянул на себя белье и шорты, чтобы паппи не успел соблазнить его на второй раунд, который, как считал Хаммел, вряд ли прошел бы столь же незамеченным. Даже если вибрирующие пульсации в его киске намекали, что идея достаточно хороша, чтобы хотя бы попробовать.

Блейн вскарабкался обратно на диван и, уткнувшись носом в шею Курта, счастливо вздохнул, а Хаммел, успокаивающе поглаживая его по спине, проговорил:

– Мой хороший мальчик, Блейн. Хотя нам следует поговорить о том, как следует себя вести в случаях, когда нас могут обнаружить.

– Я был прикрыт одеялом, никто бы не увидел, – запротестовал паппи, и Курт закатил глаза, приподнимая руку, чтобы поиграть с вьющимися волосками на шее Блейна.

Хаммел дождался, пока паппи задремлет в гостиной, а после закрылся в своей комнате и снял всю одежду, лег на кровать и провел рукой вниз, пока пальцами не коснулся сладкого местечка между ног. Он просто истекал, его кожа была горячей на ощупь, и, хоть это и нельзя было сравнивать с языком Блейна, все же такие действия помогали.

– Ммм, – тихо застонал Курт, кружась кончиками пальцев вокруг клитора, отчего глубоко в животе спиралью стал закручиваться жар наслаждения. Хаммел уже некоторое время не ласкал себя сам – Блейн всегда мог учуять, когда Курт возбуждался, он ощущал этот неуловимый запах в воздухе, и всегда с радостью утыкался носом между его ног, жаждая попробовать, словно Курт – какой-то невероятно аппетитный кусочек самого сладкого лакомства.

И, черт возьми, Хаммел покраснел, лишь думая об этом – о мягких губах Блейна и его языке, неоднократно приводящего Курта к оргазму, – и скользнул пальцами ниже, запуская два внутрь и сжимаясь вокруг них, отчаянно мечтая, чтобы там оказалось нечто более широкое. Хаммел привык чувствовать внутри большой узел Блейна, и временами его обуревала жажда вновь ощутить, как его наполняет и растягивает столь внушительный орган.

Курт был возбужден так сильно, что прекрасно понимал – долго он не продержится, поэтому усилил свои движения, все быстрее лаская набухший клитор, загибая внутри себя пальцы и чувствуя нарастающее наслаждение. Курт готов был уже кончить, как вдруг раздался стук в дверь, и все тело Хаммела напряглось. Он спросил высоким и несколько запыхавшимся голосом:

– Кто это?

– Я, – тихо ответил Блейн. Хаммел сел на кровати, спешно прикрыл себя простыней и позвал его войти. Возможно, это было не самой лучшей идеей, но по ту сторону находился Блейн, и Курт не мог просто сказать ему уйти.

Паппи быстро оказался внутри и закрыл за собой дверь, а затем направился прямо к постели. Он несколько раз глубоко вдохнул и вскарабкался рядом с Куртом, стягивая с него простыню, и вильнул хвостом, выдавая свое возбуждение. Его глаза потемнели, и взгляд стал более угрюмым, нежели хищным, но все же Курт ощутил дрожь по всей длине позвоночника. Он так и остался сидеть, замерев с рукой между ног и покраснев от того, что его поймали.

– Ты начал без меня, – произнес Блейн, и выражение лица Хаммела смягчилось, когда он уловил тревожные нотки в голосе собеседника.

– Я просто не хотел тебя беспокоить. Мне… мне не хочется, чтобы ты думал, будто секс – единственное, что интересует меня.

– Но меня интересуешь ты, – настаивал паппи, придвигаясь ближе. – Меня интересует заботиться о тебе. Я мог учуять еще в коридоре, что нужен тебе, Курт, – Блейн потерся носом о руку Хаммела, пока тот не вытащил ее между ног, и тогда паппи взял все его пальцы в рот, пробуя на вкус. Курт, наблюдая, как Блейн облизывает ту часть тела, которая только что была внутри него, ощутил очередной прилив тепла к щекам. – Пожалуйста, позволь мне помочь тебе?

– Ох, Блейн, – выдохнул Курт, и все те чувства, что заполнили его, не имели никакого отношения к сексу и ко всему остальному – он так сильно любил Блейна, любил его честность и дружелюбие, а также все интимные моменты, соединяющие их. – Я бы с радостью принял твою помощь. Я был уже очень близко, ты можешь… можешь воспользоваться своими пальцами?

Блейну даже не пришлось отвечать – его широкая улыбка подсказала Хаммелу все, что нужно, и тут же паппи лизнул его в щеку, опускаясь ниже. Курт рассмеялся, но этот звук растворился в воздухе, когда Блейн устроился между его ног и широко раздвинул их. Прохладный воздух коснулся распаленной кожи Хаммела, пропуская по телу дрожь наслаждения.

– Ты такой влажный, – зарычал Блейн и принялся облизывать внутреннюю сторону бедер, очищая их от естественных выделений Курта. Хаммелу пришлось подавить в себе желание качнуться вперед, подстроиться и подставить киску под столь желанный рот Блейна, однако, ему не пришлось долго ждать.

– Хороший мальчик, – громко застонал Курт, ощутив, как Блейн своим шершавым языком раздвигает его складки и небрежно проходится самым кончиком посередине. Эти влажные и уверенные прикосновения создавали необходимое давление на отчаянно ноющие местечки Курта, поэтому он запрокинул голову назад и зарылся пальцами в волосы Блейна. – Ох, боже, мой хороший мальчик.

Паппи радостно вильнул хвостом, расслышав обращение к нему, и медленно опустил голову, лизнув там, где кожа Курта была наиболее чувствительной, раскрасневшейся от предыдущих ласк самого Хаммела. Наслаждение разгоралось все больше и больше с каждым прикосновением языка Блейна, который проходился от влажного отверстия к набухшему и пульсирующему клитору.

– Пальцы, – напомнил ему Курт, и Блейн тут же просунул между ними руку, даже не отрываясь от своего занятия, продолжая ласкать Хаммела, как оголодавший и жаждущий всего. Вскоре он скользнул внутрь сразу двумя, отчаянно заскулив, когда Курт, благодарный за столь желанное давление, крепко сжался вокруг него.

– Да, так хорошо, ты все делаешь правильно. Помнишь, как нужно трахать меня ими, солнышко?

Блейн резво кивнул и, качнувшись, опустился ртом обратно на клитор, посасывая его. Он был в этом невероятно хорош, лаская Хаммела внутри своего рта, что оргазм настигал Курта, уверенно разжигая блаженство в каждой клеточке тела.

Теперь же было так сложно сосредоточиться на этом, особенно когда Блейн быстро проталкивал в него свои пальцы – уже три, – и Курт ощущал это необыкновенное чувство, странный зуд внизу живота. Он сводил с ума, но Хаммел хотел большего, хотел, наконец, очутиться в том мгновении, когда зуд взрывался, как маленькая бомба.

– Быстрее, пожалуйста. Ох, ты можешь… ммм, быстрее? – тяжело дыша, запричитал Курт, уткнувшись лицом в собственную руку, и громко закричал, когда стало слишком, когда оргазм неожиданно настиг его, ноги задрожали, а все мышцы словно вытолкнули Блейна из себя. Паппи вздрогнул, но тут же вернулся обратно к киске Курта, отчаянно облизывая ее, и Хаммел с испуганным вздохом осознал, что лицо Блейна было полностью покрыто его соками*.

– Боже, о боже, прости, мне так жаль, я не… – Курт попытался отодвинуться – он уже становился слишком чувствительным, но Блейн с громким рыком вернул его на место, с жадностью лаская нежную кожу, все же избегая клитора. – Ты в порядке? – спросил он, почесывая Блейна за ушами.

Тот, наконец, поднял на него взгляд и медленно моргнул, шумно облизнувшись и скользнув вверх, накрыв собою тело Курта и уткнувшись ему в шею.

– Конечно, я в порядке. Но мне хочется большего, Курт, я хочу…

– Хочешь трахнуть меня? – охрипшим голосом спросил Хаммел, ощутив, что даже несмотря на только что достигнутый оргазм, он все еще возбужден, а Блейн кивнул и начал легко качать бедрами, чтобы Курт ощутил, насколько он болезненно твердый. – Тогда раздевайся и возвращайся ко мне, солнышко.

Блейн поспешил выполнить сказанное, раздраженно зарычав, когда запутался ногами в своих же штанах, практически упав на постель. Курт улыбнулся и опустил руку вниз, рассеянно потирая чувствительный клитор. Взгляд Блейна потемнел, и паппи тут же забрался обратно на кровать, жадно и возбужденно разглядывая Курта, – Хаммел был уверен, что как только Блейн окажется внутри него, то тут же перестанет сдерживаться. Он будет брать Курта ради собственного удовольствия, и Хаммел громко застонал от этой мысли. Блейн в скором времени оказался сверху, накрыв Курта своим стройным и подтянутым, загорелым обнаженным телом, как всегда прекрасным.

– Вот так? – спросил он. Его член уже покраснел и лишь немного набух у самого основания.

– Вот так, – ответил Курт, потянувшись вниз, чтобы направить Блейна, куда нужно, и резко вздохнул от того, насколько же чудесным было то, как Блейн прижимал его к кровати, а также это ощущение наполненности и возможность сжиматься вокруг чего-то столь большого и горячего.

– Курт, – заскулил Блейн, с беспокойством лизнув Хаммела в щеку, и Курт хохотнул, опустив руки ниже и сжав его задницу, притягивая ближе. Блейн задрожал от этого прикосновения и резко завилял хвостом.

Курт закрыл глаза и чуть приподнял бедра, раскрываясь для Блейна как можно больше.

– Давай же, солнышко. Двигайся, ради меня, и не останавливайся.

В ту же самую секунду самоконтроль Блейна испарился в никуда, и он с силой подался вперед, проникая в Курта глубоко и быстро – слишком быстро, чтобы Курт почувствовал нечто иное, нежели саднящее ощущение заполненности. Угол проникновения позволял узлу на члене Блейна с каждым толчком тереться о точку Джи**, и Хаммел ощутил, как вновь изливается соками* – гораздо слабее, нежели раньше, но даже эти спазмы заставили Блейна трахать его сильнее и глубже.

– Ох... ох, черт, – застонал Курт, почувствовав, как набухший узел проталкивается внутрь него, растягивая еще шире, а Блейн зарычал и замер на месте, укусив Хаммела за плечо в тот момент, когда оба стали кончать.

Курт все продолжал сокращаться вокруг него, и это давление было практически непереносимым, тяжелым и невероятно сильным, передавая импульсы по всему телу с каждой пульсацией Блейна внутри. Курт дрожал, приходя в себя, оставаясь насаженным на этот узел, а Блейн успокаивающе облизывал его шею.

– Хороший мальчик, – прошептал Хаммел, поглаживая его спину и почесывая у самого основания хвоста, срывая тем самым с губ Блейна резкие вздохи. – Так хорошо трахал меня, мой хороший мальчик.

Блейн приподнял голову с плеча Курта и сделал нечто, заставившее Хаммела замереть на месте.

Он поцеловал его.

Это… это не было тем, чего Курт ожидал от своего первого поцелуя. Блейн понятия не имел, что делать, поэтому просто водил своими губами по губам Хаммела, а после лизнул между ними, застонав и задвигав бедрами, несмотря на то, что узел был еще слишком большим и оставался внутри.

– Подожди, – произнес Курт, обхватив его лицо, и приподнялся, целуя Блейна по-настоящему, неловко передвигая губами. Паппи старался делать то же самое; в течение нескольких секунд это было просто невероятно, и жар разгорелся внутри Хаммела с новой силой, но после Блейн снова стал облизывать его, радостно вскрикнув, когда Курт позволил его языку скользнуть в свой рот.

Когда они, наконец, оторвались друг от друга, Хаммел весь покраснел, а его губы были влажными и распухшими, но этот абсолютно неуклюжий поцелуй стоил столь широкой улыбки Блейна.

– Почему ты?..

– Ты мой партнер, – ответил он, и очаровательное выражение на его лице никак не соответствовало вновь нарастающему возбуждению Курта, когда Блейн вновь пошевелился и потерся об него внутри. – У людей партнеры всегда целуют друг друга, и ты человек, поэтому мне хотелось поцеловать тебя. Прости, что я так плох в этом, – робко добавил он, но Курт лишь покачал головой, вновь придвигаясь ближе и шумно целуя его, громко засмеявшись от намерений паппи начать его облизывать.

– Тебе слишком нравятся французские поцелуи***, Блейн, однако, нет, ты вовсе не плох в этом. И я счастлив быть твоим партнером, – Курт потерся о нос Блейна своим и ощутил странное чувство в груди, когда паппи сделал то же самое. Он вновь заерзал бедрами, прижимаясь к Хаммелу так близко, насколько это вообще возможно, и Курт резко выдохнул от прикосновения к клитору и от этих движений, заставивших его содрогнуться.

– Еще? – спросил Блейн, и Хаммел кивнул, смутившись своей легковозбудимости. Паппи же, казалось, вовсе не возражал, толкаясь так сильно, как мог, оставаясь внутри него. Курт потянулся вниз и потер клитор, громко выдохнув от переполнивших его ощущений, и как сладко узел на члене Блейна массажировал точку Джи.

– Блейн, я… думаю, я сейчас кончу, – сумел произнести Хаммел, потому что этого было так много, а Блейн все еще был слишком большим.

Паппи прикусил его шею, поскуливая от чрезмерной чувствительности, и тело Курта натянулось, как стрела. Как только не осталось больше сил сдерживаться, он с громким стоном кончил, вновь выделяя много жидкости* – достаточное количество, чтобы попало на внутреннюю часть бедер, – от силы которой член Блейна выскользнул наружу. Курт дрожал, пытаясь восстановить дыхание и приходя в себя после очередного оргазма.

Блейн опустился между его ног, облизывая все начисто, хоть Курт и истекал – эти движения были на удивление успокаивающими, ласково расслабляя опухшую киску Хаммела. Он уже почти что заснул, когда Блейн оторвался от него и взобрался наверх, утыкаясь покрытым испариной лицом в шею Курта.

– Хороший мальчик, – хрипло прошептал он, поглаживая кудряшки паппи, тихо вздыхая от ощущения не проходящей пульсации между ног. В течение следующей пары дней все будет невероятно саднить, но оно всегда стоило того. – Хочешь отдохнуть вместе со мной?

Вместо ответа Блейн лизнул его в щеку, и Курт улыбнулся. Он прижал паппи ближе, натягивая на них сверху испорченную простыню, и тут же заснул под громкий шум вентилятора и устойчивое дыхание Блейна на своей коже.